Настройки:
Поиск:
У меня есть пациентка, тогда это была очаровательная 2-летняя девочка, перенесшая уже несколько операций на брюшной полости до того, как попасть к нам в Центр для трансплантации печени. Она много лежала в больницах, естественно недолюбливала их и напоминала серьезного ежика.
В другой клинике за пересадку не взялись из-за подозрения на редкое наследственное заболевание и родителям сказали, что ребенку остается доживать свои дни, сколько отведено. Но семья не опустила руки и оказалась у нас. Мама не оставляла малышку ни на минуту, а папа, чтобы стать донором части печени, похудел почти на 25 кг!
Наследственный диагноз не подтвердился, и после стабилизации состояния (малышка за время лечения перенесла тяжелое кровотечение) нам удалось провести операцию. По словам хирургов, такого пострадавшего в результате предыдущих операций живота они не видели.
Но пересадка прошла успешно. Девочка и донор-папа до утра следующего дня восстанавливались в отделении реанимации, в соседних палатах.
А рядом с моей пациенткой в реанимации лежала другая девочка, у которой после операции, к сожалению, случились серьезные проблемы. Ее организм не хотел восстанавливаться.
Утром я пришла перевести малышку в отделение. Она лежала спокойно, жестами ответила на мои вопросы, что у нее все хорошо и можно ехать к маме (разговаривать она тогда ещё не умела или не хотела). И вдруг она показала рукой в сторону соседней палаты (как я подумала), где лежал папа. Я уверила ее, что он тоже сейчас поедет в палату, и вся семья будет в сборе.
Но девочка замотала головой и продолжила показывать куда-то с грустно-вопрошающим взглядом. И тут до меня дошло, что она показывала на свою соседку, которая уже долго находилась в реанимации. Я говорю: «Да, это девочка из нашего отделения. Не волнуйся, она пока еще полечится здесь, а мы поедем к маме». Тут девочка закивала головой и стала указывать на соседку. Меня осенило: «Ты хочешь, чтобы она тоже поехала к маме?». Девочка закивала.
Я попыталась оптимистично объяснить ей, что пока мы не можем ее забрать, но она обязательно вылечится (хотя на тот момент это было под большим вопросом). Получалось плохо, потому что у меня, взрослой тети, не боящейся тяжело-больных малышей, в три ручья текли слезы от этого порыва 2-летней крохи, которая сама только вчера перенесла сложнейшую операцию.
Меня невероятно тронуло это единство, это проявление заботы. Все-таки дети — удивительные! В тот момент я еще сильнее укрепилась в принципе никогда не сдаваться. И от мысли, какие прекрасные дети выздоравливают и вырастают, благодаря проведенным операциям и лечению, согревается мое сердце!
Я не помню, рассказывала ли эту историю родителям девочки. Возможно, сейчас они ее услышат впервые и будут ещё сильнее гордиться дочерью, которая уже взрослая школьница и больше совсем не похожа на серьезного ёжика. А ее соседка из реанимации в итоге выздоровела, хоть временами в это было сложно поверить, и тоже уже пошла в школу.
