Настройки:
Поиск:
«В 22 году мне поставили ХОБЛ в четвертой стадии — болезнь легких. Я работал тогда с автомобилями, поэтому периодически и физические нагрузки бывали, и работа сама по себе не из простых. В какой-то момент начал обращать внимание на то, что задыхаюсь на прямом ходу — не хватало воздуха, одышка, усталость. И потом стало тяжело уже настолько, что я в один день домой приехал и стал лежа в кровати задыхаться. Жена сразу скорую вызвала, и меня увезли.
Пролежал я около месяца в 24 больнице города Москвы, там меня привели в порядок. Направили к пульмонологу по месту жительства. Но я когда выписался, то какое-то время думал, что мне прямо лучше стало: ходил нормально, чувствовал себя хорошо. Пару месяцев прошло, и понял, что к врачу все-таки нужно снова. А она уже меня направила в Центр Шумакова.
Осенью 22 года я лег на обследование. Роберт Альбертович Латыпов меня обследовал, он объяснил все нам с супругой, прописал лекарства. Полгода где-то у нас было на раздумья. А в 23 году весной я снова приехал в Центр для обследования — тут уж пора было определяться. В то время я ночью уже спал с кислородом, хотя днем обходился без него… И я встал в лист ожидания.
Не могу сказать, что это решение далось тяжело. Конечно, сомнения были — операция все-таки серьезная, не аппендицит удалить. Но со мной в Центре девушка лежала — три года после пересадки легких, и парень — года полтора после операции. Они сказали, что думать тут нечего — надо пересаживаться. Я и согласился. Сам не искал какую-то информацию, чтобы ужаса не нагонять — просто ждал, когда позвонят. И в октябре того же года позвонили.
Тут-то тревожность, если честно, подкатила немножко. Меня на операционный стол когда положили, я как-то сам до конца не осознавал. Спросил тогда у девушки-анестезиолога, точно ли я проснусь? Она мне ответила, что обязательно проснусь. Она потом в реанимацию пришла ко мне, после того, как я очнулся, и говорит: „Я же Вам обещала“. Эти дни были самыми сложными, потому что пить хотелось просто страшно, а сразу нельзя. Я все понимаю, что не разрешено, но в тот момент мне казалось, что я 10 литров воды выпить готов за раз.
Через три дня меня перевели в отделение, приехала Наталья, жена. Она от меня не отходила ни днем, ни ночью: все лекарства заставляла пить строго по расписанию, и упражнения все делать, и бутылку с водой, которая вместо гантели, поднимать. Ухаживала, в общем, за мной, и когда я не вставал еще, и даже после. Еще очень большую благодарность хочется выразить всем сотрудникам отделения, и младшему, и среднему персоналу, врачам, Пашкову Ивану Владимировичу и Шигаеву Егору Федоровичу, которые меня на ноги ставили!
Заведующий отделением Иван Владимирович Пашков тогда объяснил, что у меня самая долгая операция была — почки давали сбой. Мне начали диализ проводить, и почки постепенно заработали. Наташа через месяц после пересадки уже поехала домой, а я еще недели три пролежал и тоже выписался. Тут началась совсем другая жизнь: сразу в магазин материалов для ремонта поехали, что-то закупили, стали домом заниматься. Сейчас я чувствую себя хорошо, с женой строим большие планы на будущее. Все время что-то делать хочется теперь!», — поделился историей Сергей Сахаров.
С начала года в России выполнено 5 трансплантаций легких и 1 комплекса сердце-легкие.⠀
В Центре Шумакова выполнено 3 двусторонние трансплантации легких и 1 пересадка комплекса сердце-легкие; в Институте Склифосовского проведены 2 двусторонние трансплантации легких.
Статистика актуальна на 21.04.2024.
